27 марта состоялся вебинар-интервью о текущей ситуации по вопросам безопасности в Северно-Восточной Азии с др. Александром Воронцовым, к.и.н., заведующим Отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН.
Ведущая вебинара: Мария Назарова, руководитель Федерации за всеобщий мир в России.
Ведущая: Тема безопасности в Северо-Восточной Азии и, в частности мирного урегулирования на Корейском полуострове, является одной из основных направлений работы Федерации за всеобщий мир. Оба основателя Федерации за всеобщий мир, супруги Мун, родились в Северной Корее и всю свою жизнь стремились к тому, чтобы разделенная Корея вновь стала единой и не военным путем, а путем любви.
Сегодня мы много будем говорить о геополитической ситуации, о проблеме денуклеаризации полуострова – о многом, что связано с этим конфликтом, но вначале я хотела бы сказать о видении пути урегулирования ситуации на Корейском полуострове, которое имел др. Мун. Он говорил, что «объединение Кореи должно происходить с сердцем, что у нас есть один путь, по которому нам идти вместе». Я думаю, если мы будем подходить к решению любого конфликта с таким сердцем, мы сможем найти решение.
На практике он предполагал, что объединенный Корейский полуостров станет центральным звеном международной автомобильной или железнодорожной системы, соединяющейся с Японией, с одной стороны, подводным туннелем и с Россией, Китаем и остальным миром с другой стороны, а на месте демилитаризованной зоны он предлагал создать парк мира.
Разрабатывая это видение, соучредитель Федерации за всеобщий мир др. Хак Джа Хан Мун предложила идею создания в демилитаризованной зоне пятой штаб-квартиры ООН. Как Вы знаете, в настоящее время ООН имеет четыре штаб-квартиры по всему миру: Нью-Йорк, Женева, Вена и Найроби. Но в Азии, самой густонаселенной части нашей планеты и ведущем экономическом центре мира, есть только один региональный офис в Бангкоке и нет штаб-квартиры ООН.
Конечно, сегодняшняя ситуация на Корейском полуострове, кажется, движется совсем в противоположную сторону. О том, какова текущая ситуация по вопросам безопасности в Северно-Восточной Азии мы и поговорим сегодня с др. Воронцовым, к.и.н., заведующим Отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН
Вопрос: России важно укрепление стабильности на Корейском полуострове. Но последнее время руководитель КНДР достаточно резко высказывается о том, что Южная Корея стала врагом номер один для КНДР и что ни о каком объединении Севера и Юга речи быть не может. Является ли это реальным изменением курса КНДР? Ведет ли Россия переговоры с КНДР на тему укрепления стабильности?
Ответ: да, ситуация, на Корейском полуострове развивается динамично. Так же, как и в мире, в регионе Северо-восточной Азии, к сожалению, не в самом благоприятном или даже неблагоприятном направлении.
Рост напряженности продолжает иметь место. Жесткие заявления мы слышим и из Пхеньяна, и из Сеула. Но дело даже не столько в риторике, сколько в конкретных действиях. Конечно, все обратили внимание на слова, которые прозвучали в выступлении лидера КНДР Ким Чен Ына, где он сформулировал, обнародовал новый подход к Южной Корее. По сути своей, к сожалению, то, что он сказал, он просто назвал вещи своими именами. Вещи эти все были давно известны, и он их озвучил.
Он сказал, что в современных условиях, он не видит перспектив для объединения и что теперь воспринимает Южную Корею не как часть разделенной нации, как это было до этого, а как чужое, другое иностранное государство, и не просто другое государство, а то, которое находится с КНДР во враждебных отношениях. Была развернута новая программа действий.
Почему такие оценки прозвучали - Ким Чен Ын привел много аргументов. Но в реальности, он назвал вещи своими именами.
Все Администрации Южной Кореи независимости от того, кто был у власти: представители консервативного лагеря или демократического лагеря - все они в той или иной форме, возможно, немножко разных, но в целом они все исходили из концепции объединения в форме поглощения, то есть absorption, по-английски, по германскому варианту, то есть полная ликвидация КНДР и распространение либеральной демократической модели, существующей в Южной Корее на территории всего полуострова. То есть предложения КНДР, которые до этого выдвигались о создании конфедеративной республики Корё, то есть конфедерации, совсем не рассматривались.
КНДР самостоятельно разрабатывали возможные пути объединения, где видели в качестве необходимого этапа достаточно длительное сосуществование в рамках конфедерации. Кстати, к выводу о необходимости продолжительного периода «конфедеративного сосуществования» на пути к объединению самостоятельно пришел также в своих теоретических исследованиях и крупнейший политический и государственный деятель в истории Южной Кореи Ким Де Чжун, бывший на рубеже веков президентом РК. Но это было давно.
В Южной Корее, начиная с Ли Мен Бака, речь идет о том, что объединение должно произойти полностью по либеральной модели, то есть южнокорейская политическая система.
Ким Чен Ын напомнил, что в Южной Корее есть и всегда существовало Министерство Южной Кореи по управлению северокорейскими провинциями. Конечно, я думаю, триггером стали последние действия Администрации президента Юк Сок Ёля на межкорейском треке, явно недружественные для КНДР.
Ким Чен Ын в своем выступлении сказал, что на все ключевые позиции, связанные с объединением, в Южной Корее были назначены самые яростные «ястребы».
Министерство по Делам объединения также переформатировано в Южной Корее, оно буквально превращено в агентство по вмешательству во внутренние дела КНДР, так сказать, с целью более активного массированного продвижения повестки прав человека. То есть не для объединения, сотрудничества, а как инструмент давления.
На пост министра обороны также назначен «ястреб», который пришел на эту позицию уже с планом выйти из военного соглашения, которое было подписано в 2018 г. во время визита предшествующего президента Мун Чжэ Ина в Пхеньян. Это военное соглашение оценивалось всеми военными экспертами на западе, и в США, и в Южной Корее, и в России очень позитивно. И американские и южнокорейские эксперты призывали сегодняшнюю Администрацию президента Южной Кореи и министра обороны не торопиться выходить из этого соглашения. Но Южная Корея осенью вышла, первая вышла из этого соглашения. А это уже не риторика, это - практическая политика, практические шаги, последний камень. Все наследие в рамках сотрудничества, которое было достигнуто в предшествующую Администрацию, было разрушено.
При Мун Чжэ Ине состоялось три саммита и было подписано это важное военное соглашение, которое играло существенную позитивную роль.
А теперь руководство в Республике Корея утверждает, что это все был фальшивый мир, что это были фальшивые переговоры. И что они теперь не будут стремится к фальшивым переговорам, не будут их вести, а заставят Северную Корею отказаться от ядерного оружия. То есть опция диалога никак вообще не просматривается.
Подчеркиваю, военное соглашение — это было практическое действие, не просто слова, риторика. Это - подписанный двумя сторонами Договор, документ. Выйдя из этого Договора, южане окончательно разрушили все, что еще оставалось в рамках переговоров.
Мне представляется, что эти действия стали побудительными мотивами такого жесткого пересмотра отношений КНДР к Южной Корее, что и озвучил, Ким Чен Ын на 9-м пленуме ЦК Трудовой партии Кореи, которая состоялась в конце декабря.
Мы видим, что все Администрации Южной Кореи исходили из политики ликвидации, поглощения, германского варианта. То есть они не рассматривали объединение, как объединение двух равноправных Корейских государств.
Ким Чен Ын это и перечислил. После чего сказал, что сейчас он не видит с южнокорейской стороны политику, направленную на какой-то диалог, равно, как и не видит желания и никаких условий, возможностей для реализации диалога.
Да, к сожалению, это печальный, безусловно, разворот.
Пересмотр политики стал реализовываться. Сразу были приняты решения о том, что те органы, которые специально были созданы в обеих Кореях по вопросам диалога, переформатированы. Ведь министерство по Делам Объединения Южной Кореи, специально созданное ранее, как мы видим, было переформатировано также в прошлом году.
Теперь северяне изменили органы, которые отвечали за контакты с Южной Кореей, ранее это был не МИД, который занимается отношениями с иностранными государствами. Южная Корея воспринималась ранее, как часть разделенной нации, особый случай. Она никогда не оценивалась, как иностранное государство. И ею занимались другие органы. Теперь они расформированы, а дела по контактам с Южной Кореей теперь переданы также в МИД, как при отношениях с другими иностранными государствами. Также символ объединения - Арка Объединения, которая была на выезде из Пхеньяна в сторону юга, красивое архитектурное сооружение, также ликвидировано.
Так что, да теперь Пхеньян исходит из других установок.
Вопрос: получается, что со стороны Южной Кореи наблюдается достаточно агрессивная политика. Южная Корея сейчас хочет стереть Северную Корею с лица земли и силовым путем организовать либерально-демократическое правительство?
Ответ: это надо спросить архитекторов этих южнокорейских концепций, на чем они строят свои расчеты. Мы видим, что переговорная опция вообще отсутствует. О переговорах, о диалоге сейчас вообще никто не говорит.
Администрация Юк Сок Ёля сразу пришла с позиции усиления давления. Укрепление военных союзов, усиление военной активности, маневры, которые идут в режиме нон-стоп. Мы наблюдаем резкую активизацию военной активности. Укрепление трехстороннего союза треугольника США, Япония, Южная Корея и повышение уровня сотрудничества в рамках этого союза. Регулярный заход американских носителей ядерного оружия в воздушное пространство и территориальные воды Южной Кореи и так далее.
То есть происходит усиление военной составляющей, а также звучат официальные заявления: «Мы заставим Северную Корею с позиции преобладающей силы! Мы заставим Северную Корею отказаться от ядерного оружия. Только так с ней можно разговаривать, а вот эти попытки диалога, которые предшествующая Администрация Мун Чжэ Ина пыталась реализовать, все это - фальшивый мир, фальшивые переговоры. Мы этому внимание уделять не будем.»
На что надеются … Надеются, возможно, на крах КНДР, что она под грузом военных расходов, экономических санкций и давления, изоляции в общем, рано или поздно рухнет.
Но даже в этих условиях жестких санкций, которые наложены ООН, КНДР продолжает успешно развивать свой ВПК, прежде всего, ракетную программу и добивается, очень впечатляющих успехов, которые производят сильное впечатление на всех оппонентов Северной Кореи и в Вашингтоне, и в Сеуле.
Возможно, что опасение на Юге возникло в отношении того, что Север вырывается вперед в вопросах передовых военных технологий, включая ядерные вооружения. Там все уже почти два года предсказывают, когда КНДР обязательно проведет седьмые ядерные испытания, но они не проводят до сих пор. Но ракетные технологии развиваются очень интенсивно и безусловно успешно.
Идет гонка вооружений с обеих сторон.
Вопрос: А превосходящие силы, на которые Южная Корея рассчитывает, на самом деле существуют? Потому что создается впечатление, что, наоборот, именно Северная Корея более вооружена, а не Южная Корея. О какой превосходящей силе здесь идет речь? Помощь со стороны США? В чем эти превосходящие силы?
Ответ: с точки зрения военных расходов, в абсолютных цифрах военный бюджет Южной Кореи в последние десятилетия в несколько раз превосходил военный бюджет Северной Кореи. Это очевидные вещи. По обычным вооружениям: самолеты, танки, артиллерия, военно-морские силы – тут Южная Корея превосходит Северную. Северяне, оценив, что соревноваться в обычных вооружениях не имеет смысла - в условиях изоляции, невозможности закупать вооружение за рубежом, и так далее - они сделали ставку на ракетно-ядерный компонент и добились серьезных успехов в этом. Это как компенсирующий элемент общего военного баланса.
Они добились настолько впечатляющих успехов, что и американцы признают, что северокорейские ракеты могут долететь до материка США, то есть у них есть ракеты самых разных типов и дальности и действия: межконтинентальные и среднего действия, и тактическое ядерное оружие. Разные есть оценки о количестве боеголовок, но они имеют тактическое ядерное оружие в том числе, и могут ударить по Южной Корее тактическим ядерным оружием. Это, естественно, вызывает опасения на Юге.
Как южнокорейские стратегии рассчитывают этот потенциал и как они планируют добиться своих целей превосходящей военной силы – конечно, с опорой на США, конечно, с опорой на союзников США. Ведь маневры проводятся, уже хотя и пока с символическим, но с участием других союзников США. Австралия, Канада, Франция принимает участие. То есть члены той коалиции, которая в 1953 во время корейской войны воевали на стороне США.
Поэтому интернационализация, попытка интернационализации поддержки Южной Кореи очевидна.
Вопрос: КНДР заявляет о безальтернативности ядерного статуса страны. Продолжает ли Россия вести разговор с КНДР о денуклиаризации?
Ответ: Тут надо также смотреть в контексте. Все это сложно. Ведь был Трамп, президент США, и у них была договоренность с Ким Чен Ыном о взаимной сдержанности. Были три личных встречи, которые прошли удачно. Саммит в Ханое закончился фиаско, как известно, но все-таки сохранялись личные позитивные отношения. Была договоренность, что американцы не проводят крупные маневры совместные с Южной Кореей, а Северная Корея не проводит испытания ракет дальнего радиуса действий. После чего северяне немного проводили испытания ракет малого и среднего радиуса действия, но не так активно.
Трамп ушел, пришла Администрация Байдена. Еще в течение года Северная Корея продолжала такое сдержанное поведение, продолжала присматриваться к новой Администрации и только через год, в январе 2022 г. они пришли к выводу что Администрация Байдена совершенно другая, она не настроена на диалог.
Сейчас звучат предложения, что готовы встретиться в любое время в любом месте без предварительных условий. Но это звучит красиво, а для чего встречаться? Что обсуждать? Опять вернулись к формуле CVID (полное, проверяемое, необратимое разоружение), которая в нулевые годы была выдвинута и которая многократно была северянами отвергнута, и они объясняли, почему это неприемлемо. Поэтому и не о чем говорить.
После этого они взяли курс на форсирование потенциала сдерживания. Поэтому для северян ядерное оружие - единственная гарантия ракетно-ядерной безопасности.
Потом в сентябре 2022 г. был принят закон Об использовании ядерного оружия, прописавший, во-первых, что ядерный статус, необратим, во-вторых, то, как использовать ядерное оружие вплоть до того, что в превентивных целях допускается применение тактического ядерного оружия. Ситуация изменилась и, безусловно, осложнилась.
Кстати, существует профессиональный анализ по ракетно-ядерным испытаниям КНДР, который вышел еще осенью, но только в марте, две недели назад, он появился в южнокорейской прессе. В нем дан обзор ситуации со ссылкой на результаты доклада директора Национальной Разведки США (правда, этот доклад был сделал в ноябре прошлого года), но в СМИ Южной Кореи на него сослались только в марте этого года.
Суть оценок, которые дает разведывательное сообщество США таково. Оно прямо говорит, что вся ракетная активность, испытания, развитие ракетных технологий — это ответные шаги Северной Кореи на политику форсирования развития трехсторонних связей военных США, Японии и Южной Кореи, на резкую активизацию расширения масштабов совместных военных маневров США, Японии и Южной Кореи. То есть это ответные шаги. Это признает разведывательное сообщество. Это - первой вывод.
И второе, что реальных приготовлений Северной Кореи к нападению на Южную Корею разведывательное сообщество не видит. Северяне только активно и успешно развивает свою ракетную программу и усиливают жесткую риторику.
На практике северяне рассматривают это развитие, как предупреждение, как ответный шаг, «нам есть чем, ответить». То есть это оборонительная и ответная реакция на те военные приготовления, которые проводит Южная Корея с союзниками. Когда проходят крупные маневры, собираются крупные группировки войск на регулярной основе часто прямо на границе Северной Кореи, в реальности, никто не знает, какие там реальные цели заложены в эти военные учения. Это воспринимается как возможная подготовка группировки для нанесения удара и соответственно предпринимаются ответные меры. То есть северяне реально видят в этом угрозу для своей безопасности.
Поэтому… любопытно, что и в заявлениях России, российского МИДа также звучит то, что эта ракетная активность северян - это ответные шаги на резко усилившуюся военную подготовку, которую мы видим на юге совместно с США, совместно с Японией - треугольник США, Япония, Южная Корея; на создание совместной ядерной группы то есть планирование подключения Южной Кореи к ядерному союзу.
Двусторонняя Вашингтонская Декларация, которая предполагает создание группы по вопросам ядерного планирования подписана господином Юн Сок Ёлем в апреле прошлого года. И в эту двустороннюю группу также приглашают подключиться Японию. НАТО также активно в этом регионе. И Генсек НАТО был, и другие эмиссары появляются и в Японии, и в Южной Корее и так далее, и так далее. Вот в ответ на все это КНДР и строит свою политику. В этом оценки и нашего МИДа, и разведывательного сообщества США совпадают. То есть на уровне профессионалов, они видят примерно те же самые процессы и примерно одинаково их оценивают.
Но Россия не отказывается от денуклиаризации как конечной, но отдаленной возможности. Безусловно, безусловно! Но мы предлагаем это рассматривать с реалистических позиций. Сейчас, когда друг на друга опять смотрят через прицел автомата, говорить о денуклеаризации не реалистично. К заветной, очень далекой цели надо идти через малые шаги, и через реальные шаги приближаться, потом уже на переговоры идти. Тогда российский МИД выдвинул поэтапный план. Он не претендовал на гениальность, он фокусировался на естественных, понятных материях, исходил из здравого смысла, так сказать, из оценки реальных ситуаций.
Первый этап – надо прекратить враждебную риторику против друг друга, надо сократить уровень военной активности с обеих сторон, снизить эту военную активность.
Второй этап - начать двусторонний диалог между конфликтующими сторонами Севера и Юга.
Когда какой-то прогресс будет достигнут, то он неизбежно выведет на расширение. Потому что уже будут вопросы, которые на Двустороннем треке не решить - гарантии безопасности, региональная безопасность. И это будет третий этап многосторонних переговоров, как, допустим это были шестисторонние переговоры, которые, кстати, немало позитивного успели достичь в своем развитии. Все-таки там было два этапа, шестисторонних переговоров.
Постепенно, шаг за шагом на основании восстановления доверия друг к другу уже можно будет переходить к обсуждению более сложных, более чувствительных материй, в том числе и ядерного вопроса.
Но пока надо говорить о сокращении вооружений, о регулировании, о мерах доверия. Военное соглашение 2018 и был важный или материализованный важный элемент реализации мер военного доверия, который в случае его расширения мог бы вести к соглашению о более сложных вопросах, вопросах более высоких уровней. Но от него отказались.
Кстати, в последних заявлениях представителей Вашингтона в марте этого года начали звучать другие нотки. Впервые, при администрации Байдена заговорили, что надо не только встретиться без предварительных условий, но и необходимости неких промежуточных шагов. Значит пришло понимание, что нужны промежуточные шаги, начинать надо политику малых шагов, которые возможно обсуждать сегодня.
Политика России, прежде всего, за возобновление диалога. И двустороннего, и многостороннего. Когда для этого созреют условия, Россия также готова будет в них участвовать. Важны региональные игроки. А вне региональные, такие как НАТО… что им тут делать? В регионе Восточной Азии, северо-восточной Азии?
Региональные участники: Китай, Япония, две Кореи, Россия - они естественные участники, они соседи, живут в этом регионе. Это их касается напряженность на Корейском полуострове. Главной целью России является мир, безопасность и стабильность на Корейском полуострове. Поскольку это - часть безопасности наших границ, также и для Китая, и для Японии.
Вопрос: Отношения России и Северной Кореи за последнее время улучшились. Анонсировался визит Президента Путина в Пхеньян в ближайшее время. Что ожидается от этого визита?
Ответ: Во-первых, отношения между Россией и КНДР являются традиционно дружественными, начиная с СССР. Был период президенства Ельцина в 1990-х гг. прошлого века, когда была пауза в этих отношениях, но с приходом президента Путина они восстановились в традиционные отношения, потому что это - наш сосед, у нас общая граница.
После начала специальной военной операции, конечно, появились новые важные вопросы. КНДР недвусмысленно поддерживает Россию, голосует против резолюций, осуждающих Россию. КНДР одной из первых признала независимость ДНР и ЛНР, когда они провозгласили свою независимость в июле 2022 года. Также она первой признала результаты референдумов четырех регионов в сентябре 2022 года и их легитимность, а также их вхождение в состав Российской Федерации.
Не только на словах, но и практическими шагами КНДР демонстрирует такую полную поддержку. А также много заявлений было на разных уровнях: и представителя КНДР в ООН, и в Пхеньяне; госпожа Ким Ё Чжон сестра Ким Чен Ына делала целую серию заявлений, также было выступление и министра обороны, министра иностранных дел.
Госпожа Ким Ё Чжон просто сказала, что корейский народ находится «в одном окопе с российской армией и с российским народом во время сражения, борьбы за суверенитет России» и «что вся НАТОвская техника сгорит на полях сражений», то есть они не сомневаются в том, что, российская армия все это превратит металлолом. Она высказывалась в таком духе. Конечно, это все не могло не приниматься во внимание.
Также важные импульсы нашему двустороннему сотрудничеству придал и первый визит Ким Чен Ына после окончания Ковида. В Северной Корее были введены очень строгие ограничения во время эпидемии: никто не выезжал и не приезжал. И вот в сентябре прошлого года Ким Чен Ын посетил Россию, как мы помним. Это второй его визит, личный визит в Россию, первый был в 2019 году в апреле. Во время прошлогоднего визита лидер КНДР передал Путину приглашение посетить КНДР, которое и было принято. Потом было подтверждено, что в планах на этот год такое мероприятие планируется. Дата точно не объявлена, но да, наверное, это может быть в ближайшие месяцы.
Повестка…сотрудничество явно расширилось. Широко комментировался визит министра обороны Сергея Шойгу в июле прошлого года в Пхеньян. Потом состоялся визит в Пхеньян министра иностранных дел России, Сергея Лаврова, в октябре прошлого года.
Конечно, в условиях, когда Южная Корея присоединилась к санкциям, вынуждена была присоединиться к санкциям против России по причине союзнической солидарности, отношения с Южной Кореей, так скажем, притормозились.
В октябре прошлого года я был на конференции в Южной Корее, также посетил наше Посольство, где работают некоторые мои знакомые, друзья. Они говорят, что сейчас другая, новая ситуация: раньше все делегации из России ездили в Сеул, высокие делегации. Причем, регулярно. И сотрудники Посольства были загружены обслуживанием этих визитов. Сейчас у них пауза - никто не едет, а все российские руководители, тот же Сергей Лавров и другие, едут Пхеньян.
В ноябре было проведено десятое заседание межправительственной Комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Большая представительная делегация летала в Пхеньян, больше ста человек, два министра, несколько зам.министров… Но информация очень ограничена, она закрытая.
Недавно филиал балета Мариинского театра во Владивостоке привез два спектакля Пхеньян. Их сопровождали зам.министра культуры, региональные чиновники - губернатор Приморского края, Олег Кожемяко, который уже несколько раз ездил в Пхеньян: и в декабре прошлого года, и в этом году.
В целом подход такой, что Россия, как ответственный член Совбеза ООН, знает и помнит о своих обязательствах, в том числе в рамках тех санкционных резолюций 2017 г., которые Россия подписывала. И она не намерена их нарушать. А вот найти те сектора, где сотрудничество нам взаимно интересно, но при этом которые не нарушают санкции ООН, этим сейчас занимаются чиновники наших двух стран. Наверняка, во время визита нашего президента, работа будет продолжена и какие-то результаты уже будут доложены руководителям наших стран.
Вопрос: Недавно Посол России в Республике Корея, Георгий Вениаминович Зиновьев, сказал, что «перспективы отношений России и Южной Кореи, скорее, позитивные». Как удается (и удается ли) сохранить позитивные отношения между странами в нынешних обстоятельствах.
Ответ: насколько я могу себе представить, люди, которые реализуют политику, исходят из того, что обе стороны заинтересованы в сохранении сотрудничества Ситуация, конечно, осложнилась. Безусловно Южная Корея принадлежит к демократическому, как теперь как мы говорим, мировому меньшинству. Сегодня есть мировое большинство – это сто стран глобального юга и глобального востока, которые не поддержали санкции, не присоединились к санкциям запада - и есть глобальное меньшинство - страны запада, коалиция из пятидесяти стран, которую сформировали США и которые реализуют санкции против России. Южная Корея, естественно, находится в той группе, которая вместе с США, но при этом, как мы видим, Южная Корея не стремится «бежать впереди паровоза» в этой команде, не стремится разрушать все, что было позитивного. Более того, южнокорейский бизнес ценит те позиции, которые ему удалось приобрести на российском рынке. И уходить они не торопятся, часто ищут возможности остаться. Южнокорейский бизнес понимает, что если он уйдет, то его позиции тут же заполнят китайские конкуренты. И это не вдохновляет южнокорейских бизнесменов. То есть тут ситуация неоднозначная: какой-то южнокорейский бизнес вынужден уходить, а какой-то продолжает работать в России, и кстати, достаточно успешно.
В политической сфере для России есть красная линия, и это очень чувствительный момент, это - поставка боевого оружия на Украину. От этого, несмотря на мощное давление со стороны США и других союзников США, Южная Корея пока воздерживается. Она воздерживается от поставок летального оружия на Украину.
Поэтому подход России, МИДа, насколько я понимаю, и южнокорейского МИДа тоже состоит в том, чтобы попытаться сохранить двустороннее сотрудничество. В этих условиях развитие гуманитарных контактов, в том числе научных связей, культурных связей, спортивных связей, продолжается. Например, участие моего Института РАН… я ездил на научную конференцию в октябре прошлого года, а в феврале этого года у нас в Институте мы провели хорошую конференцию с нашим южнокорейским партнерским университетом. Десять южнокорейских коллег приняли участие в нашем форуме.То есть научное сотрудничество продолжается.
Поэтому наши дипломаты, наш Посол в Республике Корея, господин Зиновьев повторяет такую фразу, что мы рассматриваем Южную Корею, как наименее враждебное государство среди недружественных государств. Или еще: Южная Корея - наиболее дружественное среди недружественных государств.
Предшествующий Посол, господин Кулик, который был Послом РФ в Республике Корея вплоть до конца прошлого года, также исходил и этих же позиций. И, кстати, очень важно (об этом и наши дипломаты говорят, и я убедился лично, когда был в Корее в прошлом году) в Южной Корее, нет русофобии, в обществе ее нет, что их выгодно отличает от многих американских союзников. Так что тут ситуация неоднозначная.
Вопрос: Рассматривает ли Южная Корея Россию в роли одной из гарантов урегулирования ситуации на Корейском полуострове или Россия для Южной Кореи, скорее, опасный союзник КНДР?
Ответ: тут и то и другое безусловно. Оба названные Вами факторы присутствуют. Как рассматривает правительство Южной Кореи, это оно лучше знает, надо этот вопрос обращать к ним. Отношения безусловно осложнились. Факт тесных связей России и КНДР остается, поэтому и присутствие России на Корейском полуострове остается. И возможности России каким-то образом влиять на ситуацию на Корейском полуострове также остаются. Чем более тесные связи России и КНДР, тем больше возможностей появляются у России. Это объективные моменты.
В Сеуле очень обеспокоены. Они говорят об этом нашим представителям, что «мы понимаем вашу дружбу, расширение сотрудничества, но вот баланс военных сил…» И это – взаимный фактор сдержанности. Украина просит оружие у Южной Кореи. Давно, активно и настойчиво. И Америка тоже призывает к этому своего союзника. Южная Корея не торопится поставлять летальное оружие, хотя есть какие-то утечки информации в прессе, что снаряды через третьи страны туда приходили. Но это как бы не напрямую. И Россия это понимает. То есть и Южная Корея, и Россия пытаются проявлять определенную сдержанность, у нас есть взаимный интерес.
Вопрос: В Южной Корее уже в этом году планируется открытие национальное Корейское аэрокосмическое управление (KASA). Северная Корея также очень интересуется космическими программами (во время визита Ким Чен Ына в Россию в прошлом году). Это космическое противостояние двух стран Корейского полуострова? Оба государства стремятся развить свою собственную космическую программу, с помощью, соответственно, США и России, чтобы стать более независимыми от этих стран? Может ли «земной» конфликт КНДР и Южной Кореей перейти в «космический»?
Ответ: стремление к освоению мирного космоса - это естественное стремление всех стран, и те государства, которые имеют для этого соответствующий научно-технический потенциал, к этому стремятся. Корея, обе Кореи тут не исключение. И обе Кореи относятся к числу тех стран, которые способны, у которых индустриальный уровень позволяет участвовать в освоении космоса. Они обе стремятся и да в какой-то степени, они друг с другом, конечно, соревнуются.
Вот северяне на две недели опередили - с третьей попытки провели успешный запуск разведывательного спутника. Это все имеет место, но это нормальный процесс и Закон об освоении открытого космического пространства разрешает всем государствам заниматься его освоением. И к этому апеллирует КНДР. Когда Северной Корее говорят, что Резолюция Совета Безопасности им запрещает использовать баллистические технологии, а спутник иначе, не запустишь, то северяне отвечают (есть много аргументов, но главное) что есть Резолюция Совет Безопасности, а есть международный Договор, принятый ГА ООН в 1966 г. об изучении и использовании открытого космического пространства и Луны. Договор юридически важнее, выше по статусу, чем Резолюция, то есть он более главный. И, как говорила сестра Ким Чен Ына, Ким Ё Чжон, что даже если КНДР свой спутник запустит с помощью воздушного шара, все равно США будут его осуждать, как незаконный.
Да соревнование есть и, конечно, развитие космических технологий - дело сложное, и все государства стремятся к сотрудничеству в этой сфере. Это тоже очевидная вещь. Не только Северная и Южная Корея.
Есть программа «Галиле́о» Европейского союза. Совместная, потому что в одиночку невозможно, даже станция МКС - это наша космическая российско-американская станция, которая уже давно совместно используется, потому что одной стране, даже самой мощной, это тяжело - тут востребовано международное сотрудничество. И, кстати, ведь Россия помогла Южной Корее в нулевые годы со спутником.
Космический научно-производственный центр имени М. В. Хруничева помогал со спутником. Первая разгонная ступень для ракеты-носителя KSLV-1 была создана на заводе Хруничева и в 2009 году Южная Корея успешно вывела свой первый национальный спутник на орбиту KSLV-1 (Korea Space Launch Vehicle-1) с космодрома Наро. Это было с помощью России. Также с помощью России был построен и сам космодром Наро в Южной Корее. Так что было такое сотрудничество, Россия помогала не только Северной Корее.
Северяне вынуждены были больше полагаться на собственные силы. С третьей попытки в прошлом году они все-таки самостоятельно успешно вывели разведывательный спутник. Южане вывели, как мы знаем, с американского космодрома американским ракетоносителем.
Потребность в международном сотрудничестве, как я повторюсь, это -объективная потребность в сфере освоения космоса.
Не случайно, наверное, Саммит Путина и Ким Чен Ына в сентябре прошлого года состоялся на космодроме Восточный. Это - отражение интереса КНДР к развитию космических технологий. Но в какой области, какой сфере это сотрудничество может реализоваться, эта информация, во-первых, закрыта, а во-вторых, повторю, все страны стремятся и сотрудничают между собой в этой сфере. И еще раз, Россия повторяет, что мы стараемся не нарушать своих обязательств в международной сфере, но при этом мы заинтересованы в двустороннем сотрудничестве с КНДР и будем это сотрудничество реализовывать.
Вопрос: как может измениться ситуация на Корейском полуострове, если к власти в США придет Дональд Трамп? Будет ли это новой возможностью для мирных переговоров?
Ответ: это очень гипотетический вопросы, хотя он широко обсуждается в экспортном сообществе всех стран, и в южной Корее также.
Во многих странах, и в Южной Корее в том числе, я имею в виду правящие круги, они такую перспективу воспринимают как кошмар. Трудно что-то предсказывать, будет ли победа, во-первых, Трампа, а также, какую политику, в случае победы, он станет реализовывать. Но, безусловно, окно возможности, появится. Его личные связи с Ким Чен Ыном достаточно взаимоуважительные. До конца своего президентского срока, даже когда уже прямые диалоги (после фиаско Ханойского саммита) заморозились, объем письмами был. То есть возможно возобновление диалога. Когда я слушаю онлайн южнокорейские конференции, южнокорейские представители, конечно, с обоснованной озабоченностью к этому относятся. Дело в том, что на предшествующем этапе, когда у власти в южной Корее находилась Администрация демократических сил, которая также выступала за возобновление диалога с КНДР, тогда Мун Джэ Ин сумел сыграть полезную и успешную роль посредника, помог наладить диалог на высшем уровне между Трампом и Ким Чен Ыном. Достаточно вспомнить даже, что третья встреча в Панмуджоне между Трампом и Ким Чен Ыном состоялась в рамках официального визита Трампа в Южную Корею. Он приехал в Южную Корею, встречался с Мун Джэ Ином, потом они поехали в Панмуджон и там встретились с Ким Чен Ыном. Вы помните, тогда еще Трамп сделал несколько шагов на северокорейскую территорию.
Но нынешняя Администрация, которая у власти в Республике Корея, исповедует прямо противоположную философию и концепцию: никакого диалога, только давление с позиции силы. Поэтому у южнокорейских ученых есть опасения, что эта Администрация может оказаться за бортом нового диалога. То есть, возможно, окно возможностей и появится. Это факт. Но будет ли оно реализовано и как оно будет реализовано — это другой вопрос. Но диалог всегда лучше, чем отсутствие диалога. Это аксиома.
Вопрос: насколько велика вероятность военного конфликта на Корейском полуострове в ближайшее время?
Ответ: Ситуация, безусловно, осложнилась и ухудшилась. Если мы вспоминаем, к примеру, период Трампа и Мун Джэ Ина, которые совсем недавно еще были у власти в Вашингтоне и Сеуле, был период разрядки на Корейском полуострове, период снижения, очень существенного снижения военной активности. Все дышали спокойно.
Последние три года ситуация, конечно, деградировала. Идет рост, причем очень динамичный, мощный рост военной агрессии: маневры на юге идут нон-стоп, нынешний министр обороны Южной Кореи сказал, что они намерены провести двадцать совместных маневров в этом году. Идет накачка военной силы и никакого диалога. То есть цель запугать, задавить оппонента.
Конечно, северяне отвечают развитием прежде всего ракетных технологий, что производят существенное воздействие на оппонентов. При этом мы видим, что разведсообщество, в том числе и Соединенных Штатов, говорит о том, что реальных подготовок к агрессивным действиям КНДР не осуществляет. Риторика, безусловно, жесткая. Когда разговаривают на интонациях, ничего хорошего в этом нет, и возможность возникновения прямого конфликта возрастает. По неосторожности, по случайности, когда нервы напряжены и высокая напряженность. Для того, чтобы этого избегать и существуют определенные меры доверия, но сейчас о них не думают, к сожалению.
К примеру, концептуально, скажем, Пхеньян планирует, (в чем его оппоненты обвиняют) захватить Южную Корею. Ведь в своих выступлениях Ким Чен Ын говорил, что в случае «если что», вооруженные силы КНДР должны быть готовы к тому, чтобы установить контроль на территории Южной Кореи. НО это в случае, «если что». В случае «если что» это «если на нас нападут». То есть как таковых конкретных планов по насильственному объединению и подготовке большой войны, профессионалы в Вашингтоне не видят. И слава Богу! То есть то, что делает КНДР — это воспринимается как оборонительные шаги. Но ситуация, конечно, сложная, так как диалог отсутствует. Сегодня мы наблюдаем концентрацию внимания, фокусированное внимание только на методах и рычагах давления, запугивании. Каждая сторона пытается показать себя крутым парнем. Конечно, это способствует росту напряженности.
Поэтому ситуация противоречивая: предпосылок для большой войны нет, ее никто не хочет – такое понимание есть. Но то, что военный конфликт может возникнуть как цепочка каких-то шагов, спровоцированных непреднамеренным действием, к сожалению, такая вероятность возрастает. Это надо купировать, а для этого нужен диалог и, в том числе, меры военного доверия, которые были реализованы в ограниченном масштабе. Это был реальный материализованный пример.
И в отношениях США и СССР эти меры военного доверия были отработаны на практике. Тут не надо колесо второй раз изобретать. Но надо иметь политическую волю, как подойти к этому вопросу.
Завершающие слова ведущей: Я очень надеюсь, что мудрости сегодняшних политических лидеров всех заинтересованных стран будет достаточно, чтобы этот конфликт, в частности, не перешел в горячую фазу, а, наоборот, чтобы пришла какая-то стабильность в разрешении этого конфликта. Поэтому, давайте надеяться и молиться за то, чтобы этой мудрости хватило для построения базы доверия между государствами, между лидерами государств, которые сегодня направляют геополитическую ситуацию в мире.
Спасибо, Александр Валентинович за Ваше экспертное мнение на эту очень важную тему и до новых встреч!
Заключительное слово др. Воронцов: спасибо, тема действительно очень важная и о ней надо говорить, обмениваться мнением. Конечно, до новых встреч!