В этом разделе Международной конференции по лидерству будет рассмотрено, как идеологические и мировоззренческие факторы, политические и экономические философии, влияют на развитие или разрешение конфликтов? Какие теории международных отношений - либерализм, реализм, баланс сил - определяют различные представления о причинах и потенциальных решениях конфликта, тем самым влияя на политику и практику?
Какую роль мировоззрения, идеологии и ценности ключевых заинтересованных сторон будут играть в процессе воссоединения Корейского полуострова? В 1950 году, после разрушений и опустошений, вызванных Второй мировой войной, на почти неизвестном Корейском полуострове произошло столкновение между прокоммунистическим севером при поддержке Советского Союза и Китая и югом при поддержке США, Западной Европы, и ряда других стран под знаменем ООН. В результате родились КНДР и Республика Корея. Сегодня, 71 год спустя, все чаще говорят о возможном воссоединении Севера и Юга, но в какой степени те же самые нации теперь готовы с точки зрения их мировоззрения, идеологических перспектив и общих ценностей придать свой вес мирному воссоединению?
ДОКЛАДЧИКИ:
Кэли Моффит, Ответственная за связи с Конгрессом США, Федерация за всеобщий мир США. Кели Моффитт в настоящее время является ответственной за связи с Конгрессом США. Ранее г-жа Моффит была директором департамента молодежи и студентов Федерации семьей за единство и мир во всем мире, США, где она курировала программы и мероприятия для тысяч молодых людей по всей стране.
Майкл Брин, писатель и комментатор из Южной Кореи; Генеральный директор Insight Communications Consultants; бывший корреспондент The Washington Times и The Guardian. Майкл Брин - автор и комментатор по корейской проблематике, проживает в Южной Корее и является выпускником Эдинбургского университета. Г-н Брин - бывший корреспондент The Washington Times и The Guardian, а также бывший президент Клуба иностранных корреспондентов Сеула. В настоящее время он является генеральным директором Insight Communications Consultants, бизнес-консалтинговой компании в Сеуле. Он также пишет для газет Chosun Ilbo и The Korea Times. Он является автором четырех книг о Корее, последняя из которых - «Новые корейцы». В 2001 году он стал почетным гражданином Сеула.
Др. Евгений Ким (Kim Young Woong), Ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока Российской академии наук, Россия. Др. Евгений Евгениевич Ким был депутатом Верховного Совета СССР, председателем подкомитета по регламенту, членом Комитета по международным делам, заместителем председателя Комитета по государственному строительству (1989–1991). Помощник депутата Государственной Думы (1994-2003). В ИДВ он работает с 2003 года. Евгения Евгениевича Кима часто можно увидеть на различных федеральных каналах в качестве эксперта по Корейскому полуострову.
Брюс Клингнер, старший научный сотрудник по Северо-восточной Азии, Центр азиатских исследований, Фонд «Наследие», США. Брюс Клингнер - выдающийся выпускник Национального военного колледжа, где он получил степень магистра стратегии национальной безопасности в 2002 году. Он также имеет степень магистра стратегической разведки в Колледже военной разведки и степень бакалавра политологии в Миддлбери, Вермонт. Брюс Клингнер в течение 20 лет проработал в Центральном разведывательном управлении и Управлении военной разведки, в том числе в качестве заместителя начальника отдела ЦРУ по Корее, ответственного за анализ политических, военных, экономических и управленческих вопросов для президента США и других высокопоставленных политиков США. Он частый комментатор в крупных американских и зарубежных изданиях, а также постоянный гость в телерадиовещании и кабельных новостях. В настоящее время он является старшим научным сотрудником Северо-Восточной Азии в Центре азиатских исследований Фонда наследия, США.
Торбьёрн Фэрёвик, историк, журналист и писатель, специалист по Восточной Азии, Норвегия. Торбьёрн Фэрёвик получил степень магистра истории Китая и специализировался в этой области большую часть своей профессиональной жизни. Он проработал более 25 лет в качестве иностранного корреспондента и много лет работал международным репортером в Норвежской радиовещательной корпорации. Он является автором 12 книг по истории Азии, в том числе биографий Махатмы Ганди и Марко Поло, а также множества других работ, в том числе двух - «Индия» (в 1999 г.) и «Королевство Мао» (в 2012 г.), получивших высшую литературную награду Норвегии "Премия Браги". В настоящее время он работает писателем и внештатным преподавателем.
Д-р Томас Уорд, президент Теологической семинарии Объединения, США. Томас Дж. Уорд является президентом Теологической семинарии Объединения и профессором исследований в области мира и развития. До своей нынешней должности он 18 лет проработал деканом Колледжа общественных и международных отношений Университета Бриджпорта, где он читал курсы повышения квалификации по культуре и развитию, исследованиям мира и конфликтов, а также политической и экономической интеграции. Доктор Уорд жил и работал в США, Европе, Латинской Америке и Восточной Азии. Он читает лекции на английском, французском и испанском языках и владеет некоторыми другими европейскими и азиатскими языками. В 2008 году он был назначен членом Консультативного совета по вопросам политики в области международного образования Департамента высшего образования Коннектикута и занимал эту должность до 2011 года. Он был стипендиатом программы Фулбрайта, научным сотрудником Министерства иностранных дел Тайваня и приглашенным лектором в Академии социальных наук в Пекине и в Институте современной истории Academia Sinica в Тайбэй.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЙ:
Д-р Евгений Евгениевич Ким (Ким Ен Ун) описал и проанализировал конкурирующие мировоззрения относительно воссоединения Кореи: взгляд из России. Прежде всего он отметил, что 28 лет назад, в 1993 г, выступая в Сеуле перед участниками одного семинара - членами Консультативного комитета за мирное демократическое объединение Кореи (это конституционный орган, формируемый президентом Республики Корея), сказал, что их надежды на то, что после смерти Ким Ир Сена развалится режим Северной Кореи и произойдет быстрое объединение страны, не осуществимы, потому что режим Северной Кореи, пока там не появится свой Горбачев, не разрушится. Он также сказал тогда, что по крайней мере в ближайшие 30 лет не будет никакого объединения Кореи. В 2011 году, после смерти сына Ким Ир Сена, Председателя государственного Комитета обороны - Ким Чен Ира, он также говорил, что режим КНДР не падет. Д-р Ким отметил, что и сегодня также может сказать, что в ближайшие 15-20 лет не будет никакого объединения Кореи.
Почему? Нет базы для объединения и нет правильной стратегии объединения ни у Республики Корея, ни у США, ни у КНДР.
База для объединения отсутствует, потому что идеологически и политически режимы РК и КНДР являются антиподами, и они не смогут договориться о социально-экономической, политической системе, о моральных принципах будущего объединенного государства.
Кроме того, стратегия объединения, реализуемая со стороны РК предусматривает, как бы это ни отрицали, поглощение Северной Кореи Южной Кореей. И в этом стратегии Республики Корея и США совпадают. При этом, если Республика Корея выступает за сосуществование на определенный период с Северной Кореей, то США исходят из стратегии уничтожения не просто режима, а самого государства КНДР. Эта задача ни сейчас, ни в обозримом будущем не реализуема. Тем более, что Южная Корея гарантией мира в Северо-Восточной Азии, а также объединения двух Корей считает военно-политический союз с США, хотя Республика Корея сейчас категорически против военного метода объединения.
Со стороны Северной Кореи объединение представляется только как создание в лучшем случае какой-то аморфной формы в виде конфедерации, при самостоятельных, независимых друг от друга двух корейских государств с различными политическими и социально-экономическими системами. Это может быть начало сближения и объединения, но не объединение. Конфедерация является довольно рыхлым объединением и может и - скорее всего может - распасться.
Возникает вопрос: что делать? Какие идеи, принципы могут помочь объединению?
Может ли помочь религия? На Корейском полуострове существующие мировые религии не могут стать главной силой объединения, хотя бы по той простой причине, что в Южной Корее нет объединяющей общество религии, а Северная Корея является атеистическим государством. Объединяющей силой мог бы стать национализм. Национализм в довольно сильной степени присутствует в обеих Кореях, но национализм в корейских государствах имеет разные векторы развития. К тому же он должен объединять людей, живущих в разных государствах, у которых разные союзники, разные векторы развития, что практически невозможно. Под разными векторами развития я имею в виду так называемые демократический и авторитарный мир. Как известно, сейчас определенные политические силы объявили о сплочении демократического мира в борьбе против авторитарного мира. РК и КНДР в этом смысле принадлежат к разным мирам. К тому же демократия часто приводит к раздроблению общества, а не к сплоченности.
Что и какие идеи и идеалы могут объединить? Может быть новая религия? Но ведь возникновение новой религии мирового уровня было возможно только в период рабовладения и феодализма. Сейчас ни того, ни другого нет. Постиндустриальное, цифровое общество вряд ли сможет создать новую религию мирового уровня. Да и на национальном уровне это сложно осуществить, хотя нельзя отрицать возможность появления таких религий.
Возможно, что нормы обычного права помогут. В случае обеих Корей это могли бы быть идеи и нормы конфуцианства, тем более что в двух частях Корейского полуострова нормы конфуцианства довольно устойчивы и во многом регулируют общественные отношения. Но это тоже пока размышления, а не реальность, т.к. южнокорейское общество чем дальше, тем больше отходит от конфуцианских норм и переходит к протестантской морали. Можно попробовать найти общий язык призывами к правам человека, но это тоже не может выполняться, т.к. Северная Корея всякие попытки заниматься правами человека в этой стране воспринимает как вмешательство во внутренние дела. Да и сами эти права человека сейчас расходятся во многих случаях с фундаментальными нормами демократии. Например, всякая демократия, вообще-то, как власть народа, представляет собой власть большинства. Но нынешние нормы прав человека требуют усиленной и даже преимущественной защиты и утверждения права меньшинства, в том числе разных групп меньшинства.
Поэтому, скорее всего, нужно искать способы объединения Кореи не в каких-то идеологических и политических концепциях или стратегиях, а в простой формуле поэтапного, долговременного процесса налаживания сотрудничества в области экономики, торговли, а затем в экономическом сотрудничестве, в том числе в многосторонних проектах, в которых участвовали бы помимо двух корейских государств и другие страны. И в результате постепенного выравнивания уровней жизни, постепенного сближения бытовых условий, стандартов жизни - возможно объединение нации. Но для этого нужно одно важнейшее условие: политические элиты должны выработать путь реализации такого проекта и самостоятельно реализовать его.
Майкл Брин
в своем выступлении поднял вопрос ценностей, лежащих в основе воссоединения Кореи. Он сказал, что 30 лет назад на пресс-конференции, последовавшей за распадом Восточной Германии, южнокорейский журналист спросил посла Германии в Сеуле, «Дадут ли двум Кореям «разрешение» на воссоединение от иностранных держав, как это произошло с Германией?». «Вам не понадобится разрешение. Ни одна страна не может возражать против объединения Кореи», - сказал он. Затем он добавил мистическим образом: «Видите ли, мы, немцы, разделились из-за нашего греха, а вы, корейцы, разделились из-за своей невиновности». В этом комментарии много смысла. Но, - продолжил свои рассуждения г-н Брин, - меня интересует то, как это подчеркивает главную роль корейцев в их воссоединении. Если у иностранных держав нет морально приемлемых аргументов, чтобы заблокировать воссоединение Кореи, то корейцы должны это сделать. А поскольку они этого не сделали, из этого логически следует, что они не хотят, по крайней мере, пока.
Я имею в виду, сказал Майкл Брин, что, как бы важно ни было воссоединение, для корейцев есть еще что-то более важное. Относительно того, что это такое, ответ совершенно очевиден. Но, как и в случае с политикой, чем глубже заложено предположение, тем менее вероятно, что оно будет сформулировано. Однако мы должны четко понимать это, потому что невысказанные предположения заставляют нас действовать с противоречивыми целями.
То, что важнее воссоединения, - это национальные ценности.
Что я имею в виду? Очень просто. Я имею в виду те вещи, которые больше всего ценит сообщество. Например, в светских демократиях мы склонны уделять самое большое внимание семье, качеству нашей жизни, свободе религии, мысли и выражения, возможности, справедливости, праву голоса, доверию к институтам и нашим соседям. Все это имеет для нас большее значение, чем какое-то политическое устройство. Или, другими словами, мы хотим, чтобы наши политические механизмы защищали нас и давали возможность иметь то, что мы ценим.
В этом смысле, воссоединение корейцев кажется возвышенным видением, к которому нужно стремиться, но это не конец. Это средство для достижения цели. Это не видение, а стратегия достижения видения государства с системой, которая воплощает и защищает их ценности.
Это может показаться несколько излишним, если принять во внимание то, что корейцы говорят о единой крови и все такое. Но суть дела в том, что политическое единство - это не вопрос расы, языка или общей истории. Северо-корейцы и южно-корейцы остаются разделенными, потому что у них конфликтующие ценности. Воссоединение в этих условиях может произойти только силой.
Ценности, конечно, со временем меняются. Ценности на Корейском полуострове менялись десятилетиями.
Посмотрите на северо-корейцев. В отличие от других коммунистических революций, которые сметали прошлое, революция Ким Ир Сена была антиимпериалистической. Это включало не уничтожение корейского прошлого, а его освобождение. Вот почему их философия опоры на собственные силы - Чучхе - по сути говорит иностранцам «не ваше». Ким сказал, что для поддержки революции им нужен сильный лидер. В результате в Северной Корее лидер - государство. Личность Ким Чен Ына важнее всех государственных институтов и символов. Это государство ценит послушание, лояльность и коллектив выше личности. И достаточно людей согласны с этим, чтобы система оставалась на месте.
Южно-корейцы очень отличаются. Их ценности - ценности современных демократий: свобода, справедливость, права, равные возможности, первенство личности и так далее.
Можно предположить, что, поскольку корейцы националистичны, патриоты, то любовь к стране - это ценность. Это так, но южно-корейцы разделились во мнениях относительно того, какой концепции страны следует придерживаться. Полезно помнить, что это главный вопрос, разделяющий демократических правых и левых. Правые лояльны к Республике Корея, образованной в 1948 году, и рассматривают возможное воссоединение государства как расширенную версию этой республики. Левые лояльны к Корее, которая уходит своими корнями в борьбу против японского колониального господства перед Второй мировой войной, нации, которая все еще находится в утробе и родится после воссоединения.
Что касается других заинтересованных сторон - России, Японии, Китая и США - их национальные ценности не так важны. Имеют значение их предполагаемые интересы. Что касается Кореи, то эти интересы во многом связаны с соперничеством Китая и США. Например, растущая сверхдержава нелиберального Китая не будет желать выравнивания ситуации в Корее, которая ставит американские войска на свою границу, точно так же, как Америка не хотела советского оружия на Кубе; со своей стороны, Америка может вывести войска из Южной Кореи. В неподходящий момент такие события могут привести к кровопролитию.
Майкл Брин предложил следующие рекомендации.
Учитывая все это, я предлагаю два шага, прежде чем мы начнем обдумывать какие-либо тактические идеи в отношении воссоединения Севера и Юга.
Шаг первый - определить желаемое видение. Это в принципе и так понятно. Это видение для Объединенной Кореи, которая является демократией, основанной на законе, со свободной рыночной экономической системой. Мы должны отказаться от северокорейской системы и любых фантазий о гибриде.
Шаг второй - расширить это видение на всю Северо-Восточную Азию. Америка и ее союзники должны сформулировать видение региона, страны которого являются правовыми демократиями со свободными рыночными экономическими системами. Под этим зонтиком мы должны использовать любую возможность, чтобы подтолкнуть нелиберальные государства, особенно Китай, в этом направлении.
На третьем шаге важны стратегия и тактика, об этом можно порассуждать. Я говорю, что мы связываем северо-корейцев всевозможными переговорами и обменами не в надежде, что они приведут к воссоединению, а потому, что, как и лилипуты, которые связали Гулливера, нам нужно отвлечь их и остановить их плохое поведение. А затем мы ждем передачи власти, которая создаст условия для настоящего воссоединения.
В своем выступлении Торбьорн Фаэроевик, норвежский писатель и историк указал следующее.
В китайском Запретном городе Корея веками была источником беспокойства. Корейцы часто были склонны идти своим путем, не спрашивая разрешения у других. В 1950 году Северная Корея начала войну, которая в некотором смысле продолжается. Не предвидится ни мирного соглашения, ни воссоединения двух корейских государств. Почему это так сложно?
Есть много объяснений. Во-первых, Китаю не хватило политической и военной силы, чтобы навязать свою волю. Если бы китайцы попытались, была бы новая корейская война с тяжелыми потерями и неопределенным исходом.
Другая причина - недоверие Пекина к своим корейским товарищам. Стиль политики в Северной Корее в целом был более догматичным, чем в Китае, и, в отличие от Китая, страна практически закрыта для посторонних. Нынешний лидер Севера не пользуется высоким авторитетом в Пекине, а в социальной среде он часто является объектом забавных шуток и громкого смеха.
Некоторое время после войны в Корее дела у Северной Кореи были лучше, чем у ее южного соседа. Но затем, в 1960-х годах, экономика Южной Кореи набрала обороты.
После смерти председателя Мао в 1976 году Китай был вынужден взглянуть на корейскую проблему по-новому. Было слишком ясно, что Южная Корея добилась экономического успеха, а Северная Корея потерпела неудачу. После нескольких лет осторожного разогрева в 1992 году между Пекином и Сеулом произошел прорыв. В том же году между двумя странами установились нормальные дипломатические отношения.
С тех пор товарооборот между двумя странами рос с каждым годом. Сегодня Китай является важнейшим торговым партнером Южной Кореи. И хотя время от времени возникают политические проблемы, похоже, что Пекин готов позволить торговле идти своим чередом.
Нет сомнений в том, что китайское руководство впечатлено экономическими успехами Южной Кореи. В знак того, что китайское руководство уделяет большое внимание отношениям с Южной Кореей, председатель Си посетил Сеул еще в 2014 году, и, скорее всего, вскоре состоится новый визит.
Стоит отметить, что Си Цзиньпин не проявил к Северной Корее такого же внимания. Его единственный визит пока состоялся два года назад.
Хотя Си и Ким Чен Ын высоко отзывались друг о друге и говорили о вечной дружбе, кажется очевидным, что отношения Китая с Северной Кореей в основном продиктованы военными соображениями, геополитикой и долгом. Да, долг. КНДР, Корейская Народно-Демократическая Республика, родилась благодаря Китаю. Сотни тысяч китайцев пали на корейском поле битвы. Одним из них был Мао Аньин, старший сын председателя Мао. Таким образом, между Китаем и Северной Кореей существуют сильные эмоциональные связи.
Удержание Северной Кореи на плаву во многих отношениях является большим бременем для Пекина, но китайские лидеры считают, что у них нет выбора. Си и его коллеги вряд ли осмеливаются представить, что может случиться, если Северная Корея рухнет. В худшем случае миллионы людей сбегут, большинство из них - в Южную Корею, другие - в Китай. Полный крах Северной Кореи был бы серьезным поражением для Китая, даже более болезненным, чем поражения США во Вьетнаме и Афганистане.
Крах Северной Кореи также может проложить путь к объединенной стране, склоняющейся в сторону США и западного мира. Здесь так много неопределенных факторов, и осторожные люди Пекина вряд ли рискнут в такой игре.
Само собой разумеется, что Китай хочет мирного урегулирования в Корее, но Си не торопится. Самым важным для него на этом этапе является поддержание экономики Северной Кореи, замедление или, в лучшем случае, прекращение ядерной программы страны, а также сдерживание Ким Чен Ына и его ближайших коллег.
Как вы знаете, в настоящее время корейского диалога нет. Шестисторонние переговоры, которые начались 18 лет назад, закончились через шесть лет, и в конце туннеля нет света. Отношения между Китаем и США, кажется, становятся все хуже и хуже, и без их активного участия не будет движения в правильном направлении.
За последние два десятилетия Китай стал гораздо более сильным игроком на международной арене. Говорят, что экономика страны является второй по величине в мире, а ее военный потенциал значительно укрепился.
Хотя это может быть хорошо для Китая, это вызвало беспокойство и небезопасность во многих странах, особенно в Азии и на Западе. Согласно недавнему опросу Pew Research Center, 76 процентов респондентов в США говорят, что они негативно относятся к Китаю. В Южной Корее этот показатель составляет 77 процентов, а в Японии - 88 процентов.
Эти цифры можно объяснить провалом международной дипломатии Китая в последние годы. Многие считают президента Си и его людей высокомерными и не желающими идти на компромисс по важным вопросам. Поведение Китая в Южно-Китайском море - лишь один пример. Это прискорбное развитие событий не облегчает налаживание конструктивного диалога по Корее.
В заключение Торбьёрн Фаэрёвик сказал, что полагает, что в какой-то момент Китаю придется скорректировать свой курс на снижение напряженности в Корее, в Южно-Китайском море и в других местах.