1 июня отмечается международный день защиты детей, а также международный день родителей ООН.
Дети – продолжение родителей, наследующие их ценности, видение, нормы поведения.
Права родителей, права детей. Эти слова звучат настолько часто, то большая часть людей уже просто-напросто не обращает на них никакого внимания. И лишь считанные единицы знают, в чем же заключаются эти загадочные права и обязанности детей и родителей. Однако очень часто именно этих знаний не хватает именно тогда, когда они очень нужны. Права детей провозглашены в Конвенции о правах ребенка, которая принята 20 ноября 1989 года на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Первоначальные сведения о своих правах ребенок получает в семье, затем к правовому воспитанию подключается государство. Именно родители отвечают за воспитание и образование детей, именно на родителях лежит ответственность за здоровье, духовное и нравственное развитие ребенка.
Текущая ситуация в мире, связанная с пандемией перевела многие процессы нашей жизни в виртуальный режим. Наиболее остро встал вопрос информационной безопасности детей. Можно с уверенностью сказать, что эта тема волнует всех родителей. Об этом во многом шла речь во время встречи сотрудников Федерации за всеобщий мир с Геннадием Алекандровичем Сараевым, Уполномоченным по правам ребенка в Республике Карелия.
Ниже приведена транскрипция беседы. Интервью брал Дмитрий Викторович Самко, председатель Федерации за всеобщий мир Москвы. Вопросы от аудитории задавала Мария Евгеньевна Назарова, Генеральный секретарь Федерации за всеобщий мир России.
Дмитрий:
Хотелось бы начать нашу сегодняшнюю беседу с вопроса: сегодня у нас большой праздник – День Защиты детей. Это Ваш профессиональный праздник, много сегодня внимания уделяется в СМИ, социальных сетях, люди в чатах пересылают друг другу. Есть хорошая аура вокруг этого праздника. Для вас это, прежде всего работа, и работа непростая. Хотелось бы узнать, чем сегодняшний праздник в 2020 году отличается от других аналогичных дат (Дней Защиты детей) в предыдущие годы? Потому что мы оказались в ситуации пандемии, которую себе не могли представить год назад. Каковы особенности Вашей работы сегодня по сравнению с предыдущими годами?
Добрый день, уважаемые участники. Я рад той возможности пообщаться, которая выпала мне сегодня благодаря Федерации за Всеобщий Мир, и я надеюсь, что нам удастся сегодня поговорить на тему защиты прав детства с точки зрения специалистов. Чем отличается праздник в этом году? Первое – мы проводим его без массовых мероприятий. У нас нет крупных событий на улице, у нас нет крупных событий в концертных залах. Работа выстраивается исключительно посредством коммуникационных технологий, которые сегодня имеются, благодаря Интернету. Это повлияло и на содержание тех встреч, которые были проведены. С утра мы проводили форум в онлайн-режиме с участниками из органов власти, где обменивались мнениями и предложениями по решению проблем детства с точки зрения современных вызовов. Ситуация с пандемией выявила много новых проблем, которые раньше были не так заметны: и в образовании, и в медицине, и в подготовке родителей, и с насилием в семье. Ответы на эти вызовы мы получили и срочно должны готовить какие-то решения. К сожалению, не было возможности выйти в детские коллективы, особенно в коллективы закрытые, где находятся дети без попечения родителей. И режим самоизоляции если в семье проживается более-менее мягко, то в условиях учреждений, безусловно, дети находятся в более жесткой ситуации. И здесь гости, которые приходили на праздник, не имеют сегодня такой возможности. Поэтому было очень много записано видеообращений, проведено много видеовстреч с людьми, которые обычно приходят в места, где находятся дети без попечения родителей и общаются посредством Интернета. Поэтому в этом году это праздник, у которого две стороны. С одной стороны, это праздничное мероприятие с использованием интернет-технологий; с другой стороны, это возможность более серьезно погрузиться в те проблемные вопросы, которые поставила перед нами ситуация пандемия.
Скажите пожалуйста, Вы затронули тему учреждений: детские дома, дома ребенка. Вообще у Вас в регионе наверняка не мало таких учреждений, и в условиях пандемии ситуация усложнилась? Вот мои дети сидят в интернете, смотрят мультфильмы и я их как-то контролирую, а как там сейчас эти процессы? Есть ли оттуда жалобы? Какие-то проверки дополнительные осуществляются? Очень трудно себе представить, как там дети оказались в четырех стенах?
Вы знаете, у нас есть очень интересный опыт, когда одно из учреждений полностью закрыто за счет того, что детей взяли в семьи. То есть, мы нашли возможность подготовить семьи, чтобы те сотрудники, которые работали в учреждении взяли детей к себе детей в семью и нашли возможность определить ребенка в условия более комфортные. Там, где такой возможности для детей не оказалось, безусловно усиливали специалистов и консультативно, и новыми технологиями. Потому что находиться 24 часа в закрытом помещении тяжело, тем более, если это дети, прожившие сложную жизнь. У ребенка, находящегося в центре помощи детям, тяжелая наследственность, он прожил сложную жизненную ситуацию. И ожидать от него повышенного внимания, ожидать от него благодарности крайне сложно: он к миру очень жестоко настроен. Поэтому с ними, конечно, сложнее работать. Благо, наши специалисты сегодня находят возможность и их подготовка позволяет, находясь в самоизоляции с детьми все-таки организовать и обучение, и досуг и заинтересовать их какими-то новыми видами деятельности. Хорошо, что сегодня интернет дает такую возможность. Если мы зайдем на ряд сайтов, то увидим, что есть мастер-классы, какие-то лайфхаки, которые позволяют взрослому организовать общение с ребенком. Это и в семье у нас получается не всегда, но в центрах эта история очень непростая.
Наверное, во многих регионах Ваши коллеги тоже над этим работают. Вы могли бы в двух словах рассказать о специфике региональных уполномоченных по правам ребенка? Потому что на слуху по новостям именно федеральный уровень. Так есть Уполномоченный по правам ребенка при Президенте. А вот на региональном уровне какая у Вас непосредственно работа, коммуникации с соседними регионамиом уровне работа, что лежит на Ваших плечах?
Общий ликбез: у нас есть Федеральный закон, который определяет деятельность Уполномоченного при Президенте как главного координатора и главного двигателя самой системы защиты прав детства, и есть региональный уполномоченный, который действует на местах и работает в первую очередь с обращениями. То есть как мы узнаем о нарушении прав ребенка: из обращений, заявлений и по итогам проверки. 90% ситуаций, с которыми мы работаем, это обращения от заинтересованных людей: от родителей, неравнодушных людей, либо самих детей. Второй вариант – мы сами выявляем в ходе мониторинга ситуации, либо через общественных помощников. То есть, мы работаем в поле, в ситуации общения с детьми, семьями и органами власти на местах, которые отвечают за защиту прав ребенка. Это просьбы либо защитить права, либо не допустить нарушение, речь идет о нарушении законных интересов ребенка. Второй вариант, это когда мы сами заявляем в ходе проверки, в ходе мониторинга ситуации, либо через общественных помощников, то есть мы работаем непосредственно в поле, в ситуации общения с детьми, семьями и органами власти на местах, которые отвечают за защиту прав ребенка. У нас есть комиссия по делам несовершеннолетних, куда входят много специалистов, которые по сути на месте отвечают за защиту прав ребенка. Мария очень правильно сказала в начале, что главным защитником прав ребенка является родитель, потому что на него возложена полностью забота о ребенке. То есть защита прав ребенка – это ответственность родителя. Родитель – первый, кто принимает решение об оказании медицинской помощи, он записывает ребенка в детский сад, в школу. То есть, родитель реализует права ребенка, являясь его законным представителем. Конечно, есть ситуации, когда родитель является виновником нарушения прав ребенка, это уже отдельная история. И со всеми этими случаями работают уполномоченные региональные. Региональный уполномоченный один на регион. В его работе есть две составляющие: он никому не подотчетен и ни от кого не зависим. В таких условиях независимости и неподотчетности очень мало рычагов влияния. Потому что как только у тебя появляются рычаги влияния, должен появиться кто-то, кто будет присматривать за уполномоченным и уже будет независим и неподотчетен. Тогда нужно будет собрать целую сеть независимых и неподотчетных. При этом мы работаем очень плотно с целым рядом надзорных органов, с прокуратурой на территории ответственности. Республика Карелия – это территория моей ответственности. Я отвечаю за те семьи и детей, которые проживают на территории региона. Если ребенок переезжает в другой регион, то я уже переедаю ситуацию уполномоченному, к примеру, Санкт-Петербурга либо Мурманска, либо Москвы, в зависимости от того, куда он переехал. Дальше мы уже взаимодействуем с тем специалистом, который работает на территории нового места проживания ребенка.
Геннадий Александрович, рано еще подводить итоги периоду самоизоляции, но все же, вы сказали, что 90% Вашей работы – это жалобы, и за последние 2,5 месяца увеличилось ли количество жалоб и обращений? Стало ли сложнее работать? Или самоизоляция, наоборот, сузила воронку обращений в Вашем регионе непосредственно?
Обращений меньше не стало. Поменялась тематика. Мы отдельно отслеживаем обращения к уполномоченному и обращения на детский телефон доверия, которые дают возможность оценить ситуацию с детством на территории региона и отследить что происходит. Мы отметили, что снизилось количество обращений от детей по насилию. Стали разбираться, что случилось – стало меньше насилия или , или потому что у детей исчезла возможность обратиться за помощью в ограниченных условиях, когда ребенок не может пожаловаться на агрессора, находясь в ситуации угрозы. Это, конечно, надо анализировать.
Хотелось еще затронуть вопрос, связанный с семейной тематикой. В своем докладе Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова сообщила, что в 2019 году в приоритетном порядке предпринимались меры по сохранению традиционных семейных ценностей. Как Ваш регион участвовал в данной работе?
Традиционные семейный ценности. Здесь для нас важно сохранение традиционных ценностей вообще и семьи как хранителя этих ценностей. Я думаю, что это больше вопрос к обществу, а не к государству. Вопрос преемственности традиций определяется возможностью передачи традиций от старшего поколения к младшему. Здесь у нас очень хорошо устроено образование. В Карелии есть разработанный региональный курс по истории Карелии и очень много проектов, которые направлены на сохранение культуры: и православной, и языческой. На сегодня эта работа, я думаю, ведется во всех регионах. Просто у нас ведется упор на места, которые есть в Карелии.
Хотелось бы перейти к вопросу информационной безопасности подрастающего поколения. В этом же докладе Анны Кузнецовой говорилось о создании позитивного контента для подростков. Насколько мы продвинулись в этом вопросе? Насколько безопаснее становится интернет? Где мы сейчас находимся в этой теме?
Я думаю, что у нас очень сложная ситуация с безопасностью, в том числе информационной. К сожалению, у нас до сих пор нет терминов, которые определили бы отношения в интернете между людьми. Мы до сих пор путаемся в понятиях. Мы говорим о таком понятии, как информационное пространство. Там нет пространства. Все, что есть в интернете - это информация. И мы говорим о безопасности информационной, которая нанесла бы вред либо ребенку, либо взрослому. Сегодня у нас очень много людей, которые используют интернет в преступных целях. И чем раньше ребенок начинает пользоваться информационными технологиями, тем больше шанс того, что он попадет в руки мошенников. К сожалению, этой весной мы возбудили уголовное дело по преступлению против половой неприкосновенности ребенка, которому 7 лет. Он попал в ситуацию, когда в условиях дистанционного образования родители создали ребенку аккаунт для обучения, где с ребенком в контакт вошел неизвестный пользователь, который попросил ребенка сделать фотографии в обнаженном виде. Сейчас мы полагаем, что наши силовики смогут вычислить этого человека. Но, к сожалению, это не первая история. У нас дети вошли в пользование информацией из интернета в одно время, и культуры отношения к этой информации еще не сформировано. Мы очень доверяем тому, что видим в интернете. Мы не перепроверяем информацию, относимся к ней как к истине. Ребенок в этом плане еще более уязвим. Подростки в этом отношении оказались продвинутее, они научились распознавать угрозы, боты, фейки. Но, к сожалению, они же первые стали формировать псевдопозитивный контент. По итогу целое поколение у нас живет на камеры, живет на селфи, живет на необходимости совершить какой-то маленький подвиг, его отснять и поместить в интернет, чтобы показать некий позитивный контент. С этим нам тоже надо работать. Ведь позитивный контент – это не только то, что вызывает положительные эмоции, а то, что может быть полезно, познавательно. К сожалению, у нас сегодня каша в интернете, которая дает возможность использовать интернет в неправильных целях.
Геннадий Александрович, вы правильно заметили, я тоже вижу эту кашу в интернете. Есть ли какой-то государственный или региональный ресурс, чтобы из каши получить верифицированный позитивный контент? Может, есть какая-то перспектива создания такого ресурса?
Я думаю, что сегодня есть доверенные сайты, которые можно использовать. Например, «Я родитель». На самом деле, я бы отсылал всех к фильмам, которые были выпущены в Советском Союзе. Там было очень четкая цензура, ценностный ряд. Просто боевик не дает представление о ценности мира. Чтобы отделить хороший контент от плохого, нужно обратить внимание на возрастную маркировку, которая говорит о том, что люди, которые выпускали контент понимали, для кого они это делали. Поэтому я настаиваю на том, чтобы при использовании контента, вы ориентировались на возрастную маркировку. Это главный критерий отбора информации.
Спасибо большое. Сейчас мы, в течение двух месяцев, «самоизолируясь», стали отчасти интернет-зависимыми. Кто-то по объективным причинам (дистанционное обучение, работа). Сейчас мы плавно из этого начинаем выходить. Нужны ли дополнительные меры, специалисты по работе с детьми, которые порекомендовали бы взять месяц отпуска от телевизоров и телефонов или плавно выходить из этого, чтобы не было ломки? Со стороны уполномоченного по правам детей, какая-то рекомендация может существовать? Как нам выходить плавно из ситуации?
Сегодня мы стали больше пользоваться инструментом. Компьютер, смартфон – не более чем инструменты, которые помогают нам выполнить свою работу. Сегодня переходя из ситуации онлайн в прямое общение, первое, что надо сделать – это оценить экранное время. Когда мы работали через устройства, экранное время было запредельное и запредельной была нагрузка на глаза. За 2 месяца мы посадили глаза детей довольно серьезно. Экранное время, которое проводил ребенок за телефоном, находясь в школе, составляло 2-2,5 часа, если у него еще были секции, какие-то кружки. Сейчас экранное время выросло примерно в 3 раза. Ребенок был вынужден проводить 6-7 часов за экраном, а то и больше. Рекомендация родителям: во-первых, посмотреть, сколько времени проводит ваш ребенок за телефоном. Во-вторых, функция родительского контроля есть на каждом смартфоне. Ее можно поставить на смартфоне и ограничить экранное время ребенка.
Одна из задач сегодня – организовать досуг ребенка без смартфона, которым мы его занимали во время уборки, готовки, работы. Очень много родителей за период самоизоляции показали низкие оценки психолого-педагогической компетентности. Они не знали, чем занять время ребенка. Они разучились играть с детьми, не знают, чем можно заняться с детьми. Поэтому очень много ресурсов было направлено на то, чтобы обучить родителей проводить совместно ребенком время.
Как раз Вы затронули момент, когда мы оказались с детьми дома. Хочется верить, что родители увидели положительную сторону взаимодействия с ребенком. Может, существуют приложения для родительского контроля. Есть ли какие-то кейсы?
Это Касперский. У него наиболее продуманное приложение. Также, и в айфонах внутри встроен «родительский контроль».
В общем-то с листа об этом говорим, потому что важно, чтобы был контроль. Печальная, конечно, картинка, особенно когда на природу выйдешь, и все сидят в смартфонах, это очень печально все. Говоря о нашем лете, может быть оффлайновые лагеря готовятся на июль-август? Какие могут быть вызовы в плане безопасности этим летом, потому что все засиделись и может быть будет повышенный спрос на эти лагеря, поездки? Какой есть подход к этим возможным проблемам?
Во-первых, это лето будет, конечно, короткое по организации летнего отдыха с точки зрения лагерей. Только с 1 июля начнут работу лагеря, как пришкольные, так и стационарные. Первый месяц лета дети будут находиться дома. Сейчас многие пытаются организовать онлайн лагеря, когда специалисты каким-то образом занимают досуг через использование технологий, то есть мы продолжаем активно сажать глаза детей. Ребенок должен находиться перед экраном, это сидячий образ жизни, это нагрузка на глаза. В лучшем случае – это когда есть какие-то задания, связанные с движением, которые дает ведущий. Раньше это могло быть внутри квартиры, сейчас может быть во дворе. В Карелии осталось только 2 стационарных лагеря. Большинство лагерей были выкуплены бизнесом, и сегодня там находятся турбазы, для столичных, как правило, пользователей. Сегодня они детей, к сожалению, не принимают. Поэтому детей мы направляем сейчас в Краснодарский край, в Крым. Но учитывая то, что будут сокращены сроки смен с 20 до 14 дней, скорее всего это уже будут не оздоровительные кампании, а просто отдых, потому что 3 дня необходимо ребенку на адаптацию к Югу, 3 дня на адаптацию к Северу. Поэтому эта кампания предполагается не оздоровительной, но досуговой и может быть образовательной. В любом случае мы вынуждены будем чем-то жертвовать. Те родители, которые не смогут организовать поездку в лагерь, вынуждены будут организовывать досуг сами. Благо, если подросток найдет возможность подработать. Сегодня мы планируем открыть 1500 рабочих мест. Это не покрывает потребности, тем не менее, сейчас есть государственная поддержка по субсидированию предприятий, если подросток нанимается на работу.
Есть негативное ожидание по повышению уровня криминальности. Деструктивное поведение подростков, оказавшихся в состоянии беспризорности. Сейчас они в группы организовываются, но эти группы пока не проявляют никакой криминальной составляющей. Если мы сейчас не вмешаемся сейчас, то можем получить негативный результат к осени.
Наша страна отставала от европейских стран по уровню распространения эпидемии на 2-3 недели, где-то на месяц. Сейчас наш выход, наверное, тоже будет отставать. Может, есть какой-то зарубежный опыт работы с детьми, подростками, который нам может помочь. Я знаю, что Вы были в феврале на Саммите 2020 в Сеуле, может, Вы там познакомились с коллегами, с кем-то было профессиональное общение? Есть ли в Вашей профессии омбудсмена обмен опытом с соседями из других стран и регионов? Можете ли Вы что-то сказать о взаимодействии с коллегами из других стран и международному опыту?
Поскольку Карелия граничит с Финляндией, мы находимся в постоянном контакте с финскими коллегами. В том числе, на саммите в Сеуле удалось пообщаться с коллегами-финнами, которые были представлены большой делегацией. И мы еще раз проговорили возможность взаимодействия, потому что те специалисты, которые присутствовали на Саммите, в крайней степени были заинтересованы во взаимодействии с партнерами из России. Мы безусловно обмениваемся практиками, информацией и опытом. К сожалению, те планы, которые у нас были с финскими партнерами по совместным лагерям, скорее всего не будут реализованы, так как граница закрыта, и неизвестно, когда ее откроют. Нам пришлось целый ряд российско-финляндских событий отменить. Вполне вероятно, что мы найдем возможность провести какие-то мероприятия летом, но международная деятельность сегодня приостановлена. Обмен информацией продолжается, но, к сожалению, не весь опыт наших соседей мы можем применить: разные системы, разные подходы, инфраструктура, количество детей.
У Вас активная позиция. Я знаю, что Вы участвуете в федеральных программах, поддерживаете общественные проекты. Было приятно Вас видеть на одной из таких конференций касательно семейных ценностей. Хотелось узнать, в законе «Об уполномоченных по правам ребенка в РФ» сказано, что на эту должность может быть назначен человек с безупречной репутацией. Для Вас, что такое идеальная репутация, какими качествами должен обладать омбудсмен, которой занимается такой специфической работой?
Я думаю, что речь идет здесь о той присяге, которую принимает омбудсмен. Когда уполномоченный назначается на должность, он ориентируется на свою совесть. Именно поэтому встал вопрос о репутации. Человек, который неподотчетен власти, независим от власти и который может включиться в решение ситуации, исходя из своего представления о справедливости, должен иметь определенный опыт и общественную оценку. Репутация – оценка обществом твоей профессиональной деятельности, либо той части жизни, которая находилась на виду. Учитывая то, что со студенческих лет я находился в определенной общественной активности, начиная со студенческого профсоюза и заканчивая должностью должностью, которая у меня была последняя – руководитель исполкома партии Единая Россия, с которой я ушел на должность уполномоченного, ты понимаешь, что оценка обществом твоей деятельности, она очень явная. Есть постоянное мнение о тебе. И здесь ты понимаешь, что не смог бы поступить каким-то образом, если не сможешь объяснить позже причину своего постудеструкпка. Ели есть внутреннее убеждение, ориентация на совесть, то можно объяснить любой свой поступок. То есть, репутация – наличие позиции. Наличие позиции – очень важно для уполномоченного.
В завершении моей части вопросов, последний вопрос практический и прямолинейный хотелось бы задать: чем Вам помочь? Какую поддержку Вы ожидаете? У Вас как у уполномоченного есть право назначить общественных представителей, создать экспертные административные советы. Может, чем-то могут помочь послы мира, наши слушатели, Федерация за Всеобщий Мир может в чем-то посодействовать? Как конкретный слушатель мог бы помочь Вам или Вашем коллегам в своем регионе?
Я думаю, что в первую очередь – информированием. Это главное оружие уполномоченного. Одна из задач любого уполномоченного – правовое просвещение, информирование о праве. Довольно часто люди путаются в самом понятии права. То есть, слова «имею право» очень часто брошены просто так. А «имею право» - это очень серьезная составляющая нашей жизни. Если есть закон, который описывает это право, к нему можно апеллировать, но часто у нас есть мифы о праве. У нас есть приоритет права, про который надо знать и понимать, почему здоровье мы ставим в приоритет над образованием и образование мы ставим в приоритет над чем-то другим. Простой пример приоритета права: у нас есть право на образование, право на владение и пользование мобильным устройством. Ребенок, пользуясь в школе на уроке смартфоном, реализует право владения смартфоном, но нарушает право на образование. Соответственно, учитель может запретить ему использовать смартфон, сохраняя право ученика на владение смартфоном и реализуя право на образование. В приоритете право на образование и право на владение смартфоном, при этом ограничение права на пользование смартфоном, ровно так же, как и водитель не имеет права пользоваться смартфоном во время вождения, потому что в данном случае он может попасть в ДТП, то есть, нарушить право других на безопасность. Поэтому объяснение того, что такое приоритет права, что есть такое право, которое мы можем ограничить на время, чтобы другое право реализовать, общественное – это сегодня главное. К сожалению, я вынужден констатировать очень низкий уровень правовой грамотности нашего населения. Люди не понимают, что такое справедливость. Справедливость не всегда равно равенство.
У нас создан в Карелии экспертный совет, существует целый ряд движений, в том числе, движение Отцы Карелии, куда, кстати, входят представители Федерации за Всеобщий Мир. Я очень благодарен ребятам, которые сегодня участвуют во многих мероприятиях, которые продвигают семейные ценности и вопросы правового просвещения.
Мы им всем передаем большой привет и плавно переходим к вопросам, которые поступили от аудитории. Передаем слово Марии Назаровой.
Мария:
Спасибо, Геннадий Александрович, спасибо, Дмитрий Викторович! Очень было интересное интервью. У нас есть вопросы, которые я постараюсь задать. Первый вопрос такой: «Как защищены дети от эмоционального насилия, идущего с экрана телевизора от ток-шоу в прайм-тайм? Не стоит ли там ставить там 18+?
Вы знаете, у меня очень серьезные вопросы к нашему телевидению. Безусловно, эмоциональное насилие, которое мы видим сегодня на экранах, – это беспрецедентно на мой взгляд. Я бы, честно говоря, запретил все те шоу, которые идут сегодня в прайм-тайм после 23 часов. Ведь насилие совершается в отношении детей, которые не только смотрят, но и слышат все эти крики и вербальную агрессию, которую проявляют люди по отношению друг к другу и для них это становится нормой. По сути, мы формируем некую норму поведения через вербальную агрессию, демонстрируемую через экраны. Здесь надо поставить ограничение 21+ и поставить эти программы в ночное время для тех, кто выдержит это. Ровно, как и «Дом 2» и целый ряд конкурсов с участием детей.
Но вот что же делать? Мы все так считаем, а все остается как есть. Каков процесс?
Дело в том, что телевидение сегодня – это коммерческая структура. И каждый раз, обращаясь в телевидение, нам говорят, что эти шоу смотрят, оно набирает большое количество просмотров. Мне кажется, если здесь общество в целом выразит свою позицию, если это будет не одно, не два, а миллион обращений с просьбой отменить, тогда это как-то повлияет. Либо не смотреть. Если мы запустим флешмоб «Не смотреть этих шоу». Как только падает количество просмотров, падает востребованность. По сути сегодня эти шоу отвечают на запрос зрителей. Есть вопрос к нам тоже. Почему мы смотрим, или люди, которые смотрят находят в этом для себя?
Наверное, это один из тех моментов, где НКО могут поддержать уполномоченных по правам детей. Давайте следующий вопрос: «Как научить ребенка критически относиться к информации в интернете? Ваш опыт родителя.»
Я сажусь с ребенком вместе, и мы просматриваем. Я показываю ребенку, как я веду свою страницу Вконтакте: почему я ставлю лайк этой публикации и почему игнорирую другую. Личный пример и объяснение. Только совместная деятельность. Сам ребенок не поймет, что хорошо, что плохо. Только потратив время на то, чтобы научить и показать. У меня была ситуация, когда ребенок попросил загрузить сетевую игру, где смешарики ходят в гости, покупают что-то. Какое-то время ребенок играл, но потом я обратил внимание, что с ним знакомятся другие смешарики, и у меня возник вопрос к тому общению, которое эти смешарики предлагают. И когда мы с ребенком обратили внимание, что там овсем не детские вопросы задаются, мы эту игру удалили, и я сообщил создателям игры, что ей пользуется не самые безопасные пользователи. Вмешательство, наверное, предотвратило какие-то последствия, но сам по себе факт личного присутствия – по-другому никак.
Спасибо. Вот такой еще вопрос, Геннадий Александрович: «Какая опасность для детей таится в интернет-активности родителей?»
Во-первых, это отсутствие времени, которое крадется у ребенка. Ребенку нужно живое общение, а не родитель, который уткнулся лицом в экран. Ребенок воспринимает это как норму и правильное поведение и потом будет вести себя так же. Ребенок, когда родился, требует себе личного живого общения, и до года-трех лет родители с ним общаются. К сожалению, сегодня очень часто родители себе находят замену из бабушек-дедушек, а сами находятся у экранов. Но я думаю, что родитель, который ушел в интернет, сам украл у себя общение с ребенком. Потом это время не восполнить.
Спасибо большое! Еще у меня есть короткие вопросы, буквально для ответа в одно предложение или слово даже. «Что для Вас самое сложное в воспитании детей?»
Признать правоту мнения ребенка. Крайне сложно поверить, что ребенок прав. Ты считаешь свое мнение окончательным. Конечно, его мнение может быть ошибочным. Надо дать право ребенку на ошибку. Мы сами эти ошибки совершали, эти ошибки не фатальные. Благодаря собственному опыту можно чему-то научиться.
Спасибо. «В каком возрасте Вы дали своим детям телефон и разрешили доступ в интернет?»
Младшей дочери исполнилось 11 лет в марте и на окончание начальной школы мы подарили ей смартфон.
Спасибо. Я думаю, многим будет интересно услышать эти ответы от Вас. «Какое качество характера Вы цените больше всего?»
Наличие позиции. У нас, к сожалению, сегодня очень у многих отсутствует позиция и человек ориентируется на любое мнение, которое услышал из любого доверенного и недоверенного источника.
Спасибо. «Какое Ваше любимое занятие?»
Слушайте, я на даче провожу время на природе. Там много разных занятий: рыбалка,… просто природа.
Если бы у Вас была возможность пообщаться с кем-либо из когда-либо живших людей, кто бы это был?
Карл Юнг. Я очень уважаю его теорию аналитической психологии. И как психологу мне было бы крайне интересно с ним пообщаться.
Ну и последний небольшой вопрос: «В чем самое ценное Ваше личное качество как человека?»
Я научился слышать других.
Да, это правда очень ценное качество. Спасибо большое, Геннадий Александрович! Это был наш последний вопрос на сегодня. Мы прощаемся с нашими участниками и к сожалению, у нас не хватило времени задать все вопросы от слушателей, но это будет хорошим стимулом для наших дальнейших встреч. Еще раз благодарим!
